Тупейная машина
K открытию Абу-Бемса готовилась вся Цукатная Долина. Все говорили о чудесах трансформации, о великолепных празднествах, шиншилловых балах. И о чем только не говорили в этот день!
Местные модницы занялись созданием новых нарядов. Мура заказала себе шиншилловое манто, но из-за нехватки драгоценного меха в Цукатной Долине ей пришлось согласиться на жакетик из крашеной лисы. Нельзя же было жертвовать красотой!
Из сундуков доставались шляпы, ленты, шелковые платки и прочие безделицы. Кто-то чистил столовое серебро, а кто-то даже водрузил на площади около памятника знамя Цукатной Долины, на котором был вышит цукатный торт.
А красавицы-Юшки буквально осаждали свою Тупейную Машину. И хотя на двери ее был выбит девиз: “Не будем нарушать молчания/ Намеренно или случайно,” молчание соблюдалось лишь отчасти. Юшки не могли удержаться от того, чтобы не обменяться новостями.
– Волчаки вернулись, – прошептала Юшка Луша. И у всех от ужаса округлились глаза. Но Луша уже ныряла вниз головой в чудесную машину, где ножницы-расчески вершили над ней свой колдовской танец. Потом она поплыла в душевую, затем в сушильню, и, наконец, в завивочную.
Длинная шерстяная нить потянулась от машины к ткацкому станку, из которого уже текла тончайшая фирменная ткань.
Так вот на что шел драгоценный мех Юшек!
Наконец благоухающая Луша появилась с новой причёской, а остальные Юшки тут же обступили счастливицу, совершенно забыв о Волчаках. Ведь им так важно было поахать, попричитать и подергать ее за чубчик …
Но когда очередь дошла до Стеллы… от девиза священного храма остались лишь одни руины.
Она с шумом распахнула двери и, вскочив на стул, пропела свою звездную песенку.
Мне незнакомец снился, можете представить?
И я, не зная, как себя представить,
Сказала: “Стелла я, и я люблю бурлеск,
Восторги, почести и славы блеск…
И мне в партнеры, как к Мишель Ламур,
Крылатый просится амур”.
“Я этим обстоятельством польщен”,
Он мне сказал, прикрыв лицо плащом.
И тут же от Севильи до Гренады
Запели, зазвучали серенады,
Явились клоуны, и началась потеха.
Все это горное несло куда-то эхо:
Я – Стелла, я люблю бурлеск,
Восторги, почести и славы блеск.
Передо мной возник лакей в ливрее.
Дал мне конверт, сказав галантерейно,
Что я звана к вошебнику на ужин
И что партнер на вечер мне не нужен.
И снова от Севильи до Гренады
Запели, зазвучали серенады,
Явились клоуны, и началась потеха.
Все это горное несло куда-то эхо:
Я – Стелла, я люблю бурлеск,
Восторги, почести и славы, славы блеск.
Тут ливень начался на променаде,
От ветра наклонились колоннады,
А я раскрыла зонтик золотой,
И солнце пригласила на постой.
Мне б туфельки достать на модных каблуках!
И вот я их уже держу в руках,
А рядом платье цвета ляписа лазури
В небесной отражается глазури.
И я пишу на каменном панно:
“На темном небе ярких звезд полно.
Но чуть забрезжит голубой рассвет,
И звезд на небе, кроме Стеллы, нет!”
Но что это? Слетело одеяло
И сна чудесного как-будто не бывало.
Неуж-то от Севильи до Гренады
Не зазвучат ночные серенады?
Я – Стелла, я люблю бурлеск,
Восторги, почести и славы блеск.
Ко мне в партнеры, как к Мишель Ламур,
Крылатый просится амур.
